Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала - Роман Сергеевич Тимохин
– Нет, Юиль, что ты! Тог’рек же сказал «из дворян», он не хотел тебя обидеть.
– Нет, он так специально сказал.
– Юиль… – у Арчибальда, удерживающего девушку от нападения на варвара, заканчивались аргументы.
– Наставник, – прервал ход мозгового штурма здоровяк, его голос был чуть встревожен. – свет…
Д’Энуре повернулся в сторону здоровяка и увидел, как тот вглядывается в даль, то в одну, то в другую сторону. Арчибальд поднялся и сам начал вглядываться в лабиринт пролетов. Не сразу он осознал, что свет в дальних пролетах гаснет, все больше пролетов поглощая беспросветной тьмой. Кольцо света все сильнее сжималось вокруг них, пока не остался лишь один пролет, тот самый в котором они находились.
– А тут, не погас, – констатировал очевидное здоровяк.
– Угу, – буркнул Арчибальд.
Постепенно кристалл, вмонтированный в потолок, засветился ярче, колонны будто бы налились светом изнутри, а пространство между пролетов стало напоминать стекло, покрытое морозным узором.
– Наставник?! – в голосе варвара слышалась тревога, но Арчибальд ничего на это не ответил: даже его силы и знаний не хватало, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление ловушкам и мощи строителей этого дворца. Им остается лишь принять то, что было приготовлено для них далее. Свет застилал весь пролет, создавая ощущение собственного веса: казалось, что его можно было зачерпнуть пригоршней. После, свет снова погас, и лишь крест на полу, да и следы ног в пыли говорили, что тут когда-то кто-то был.
Глава 17.
Арчибальд открыл глаза и увидел светлый потолок, с которого свисала люстра с магическими кристаллами. Он знал этот потолок, эту люстру и этот балдахин над кроватью, ведь всех их Арчибальд выбирал сам. Сев в кровати и оглянувшись, Арчибальд убедился в своей догадке – он был дома. Это была его спальня, светлая и скромная.
В горшке, что стоял углу, росли пахучие цветы, название которых он так и не смог запомнить. Его секретарь, утверждал, что такие цветы стоят во многих домах знатных персон – их запах способствовал приятным сновидениям. Арчибальд же считал их запах слишком терпким, но спорить с человеком, всю жизнь посвятившим изучению тонкостей ведения хозяйства знатного дома, не решился.
Ключ провернулся в замке дважды, и широкая двухстворчатая дверь распахнулась. Скрежет замка и дверных петель был единственной раздражающей вещью в его доме, но их оставили в целях безопасности: уверенности в том, что отодвинутые от имперской кормушки дворяне, прекратят пытаться его убить, не было.
В спальню, чинно и с благородной выдержкой, вошел его секретарь, Брас Тарикус. Брас подошел к окну и отточенным движением раздвинул плотные шторы, впустив в спальню яркий солнечный свет. Арчибальд, на секунду ослепнув, зажмурился и сел на край кровати. Следом за светом в комнату проник шум сада: шелест листвы, щебетание птиц, и бурчание садовника; судя по всему, Брас открыл окно.
– Доброе утро.
– Доброе, господин Д’Энуре.
Проморгавши, Арчибальд взглянул на Браса и обомлел: его секретарь казался совсем дряхлым стариком. Нет, Брас не был юнцом, он разменял половину шестого десятка, но «этому Брасу» было уже крепко за семьдесят.
– Брас?! Это… это ты?!
– Да, господин Д’Энуре, это я. А вы ожидали увидеть кого-то другого?
– Нет, что ты, нет. Просто ты такой… эм… старый, – неуверенно промямлил Арчибальд, не имея намерения обидеть своего секретаря.
– Старый?! – удивился Тарикус, – А-а-а, вот оно, что…
В глазах секретаря появилось понимание, чего-то не уловимого для Арчибальда: он смотрел на секретаря, ожидая, что тот прояснит ситуацию.
– У вас опять был приступ?
– У меня?! – испугался Арчибальд.
– Да, господин, Д’Энуре, у вас, – погрустнел Тарикус. – Ваш разум постоянно возвращается назад, на двадцать два года.
– Двадцать два года! Но, как… и… почему?!
– Точно не могу сказать. Приступы начались, когда вы вернулись из дипломатической поездки по Зултанату. Ваш разум возвращается назад, к тому времени. Ровно на двадцать два года назад.
Арчибальд подскочил на месте: он совсем забыл, что еще минуту назад находился в хитром портальном лабиринте.
– Что случилось? – Тарикус выглядел обеспокоенным.
– Там! – Арчибальд махнул рукой куда-то неопределённо в сторону. – Там, мои ученики: я должен…
– Все хорошо, господин Д’Энуре, – Брас тепло улыбался, – с вашими учениками все хорошо.
– Правда?!
– Правда, господин Д’Энуре, они живы и здоровы.
– Постой, постой. Я помню Зултанат, помню Глаз Пустыни, помню Дворец… – Арчибальд перебирал последние отложившиеся в его разуме события.
– Мне не известно, что произошло в Зултанате, но вы приехали на шесть декад позже посольства, сильно истощенный, в первую очередь, морально. Я никогда не видел вас таким унылым. Спустя год начались ваши приступы. Вы постоянно возвращаетесь к тем дням, но спустя короткое время приступы отступают. Вы всегда спрашиваете, про своих учеников, про Империю, про Зултанат и еще, про некие поиски, что ни к чему не привели.
– Не привели?
– Да, леди Хааман, упоминала, что искомое вы не нашли.
– А что с Юиль? И с Тог’реком?
Брас тяжело выдохнул и принялся декларировать, как казалось, многократно повторяемую речь:
– Леди Хааман, за двенадцать лет добилась больших успехов: когда представитель народа эльфов, посол Реест, сложил с себя полномочия, то именно леди Хааман, стала голосом эльфийской расы у Императорского трона. Ну, а после…
– Что, после? – Арчибальд жадно впитывал все крупицы информации, получаемой от своего секретаря.
– А после отношения между леди Хааман и Его Величеством стали более… хм… тесными.
– А?! – Арчибальд подумал, что ослышался.
– Да, так и есть, – улыбнулся Брас. – После смерти своей первой жены, Елены, Август впал в депрессию, из которой его вывела ваша ученица. Сначала они стали хорошими друзьями – ну а потом, эти отношения переросли в нечто большее. Конечно, среди знатных лиц были те, кто выказывал недовольство, но их было не много, да и Ваши усилия по интеграции эльфов в жизнь Империи дали свои плоды. Так, что они уже пять лет как счастливы в браке.
– О, как…
– Да, все именно так. А что касается вашего второго ученика, господина Тог’река, то и его дела складываются отлично: большая часть степей юга под его контролем.
– Он вернулся назад? – сердце Арчибальда коснулись одновременно и радость за его успехи и чувство досады, что он его оставил.
– Да. После вашего визита он пробыл в Империи еще чуть больше года и вернулся в степи. После, он объединил несколько кланов под своим началом. Спустя еще пять лет под его началом были уже десятки племен. Его имя стало широко известно каждому жителю обоих континентов. Даже Император Август принимал его как равного себе, при посещении им Империи.
– Тог’рек повел свой народ войной на Империю? – напрягся Д’Энуре.
– Нет, что Вы! – улыбнулся Брас. – Август заключил с ним договор: безопасный проход торговцев через степи в обмен на небольшую плату.
– Август действительно заключил такой договор?
– Конечно! Три ветки Имперского Тракта стали единственными безопасными проходами через степи к прибрежным полисам и существенно утяжелили кошельки имперских торговцев. А варвары получили возможность обзавестись хорошей экипировкой.
Арчибальд
